Святые Феофана отличаются острыми характеристиками. Его Ной, Мельхиседек, столпники, Акакий, Макарий Египетский, даже его Пантократор - все это образы такого индивидуального склада, что их невольно воспринимаешь как портреты, и притом портреты чисто реалистического толка. Но им присуща и одна общая черта - суровость. Всеми своими помыслами они устремлены к Богу, для них «мир во зле лежит», они непрестанно борются с обуревающими их страстями. И их трагедия в том, что борьба эта дается им дорогой ценой. Они уже утратили наивную веру в традиционные догмы; для них обретение веры есть дело тяжелого нравственного подвига; им надо всходить на высокие столпы, чтобы отдалиться от «злого мира» и приблизиться к небу, чтобы подавить свою плоть и свои греховные помыслы. Отсюда их страстность, их внутренний пафос. Могучие и сильные, мудрые и волевые, они знают, что такое зло, и они знают те средства, которыми надо с ним бороться. Однако они познали также соблазны мира. Из этих глубочайших внутренних противоречий рождается их вечный разлад. Слишком гордые, чтобы поведать об этом ближнему, они замкнулись в броню созерцательности. И хотя на их грозных лицах лежит печать покоя, внутренне в них все клокочет и бурлит.

В век, когда еретические движения разлились широким потоком по территории Западной и Восточной Европы, страстное, остросубъективное искусство Феофана должно было пользоваться большим успехом. При взгляде на его святых многие вспоминали, вероятно, свои собственные переживания. Феофану удалось с редкой художественной убедительностью воплотить в святых те противоречивые средневековые идеалы, которые стояли на грани распада и которые были подвергнуты в ближайшие десятилетия коренной переоценке. В своей трактовке образа святого Феофан ярко отразил «брожения века». Тем самым его творчество несло в себе семена нового, того, чему принадлежало будущее.

Феофан Грек вышел из традиций раннепалеологовской художественной культуры. Отсюда он почерпнул свою блестящую живописную технику. Однако он довел ее до такого совершенства, что она обрела в его руках новое качество, отмеченное индивидуальной печатью. Пишет Феофан в резкой, решительной, смелой манере. Он лепит свои фигуры энергичными мазками, со сказочным мастерством накладывая поверх темной карнации сочные белые, голубоватые, серые и красные блики, придающие его лицам необычайную живость и ту напряженность выражения, с. 181
с. 182 ¦ которая обычно так волнует, когда смотришь на его святых. Эти блики далеко не всегда кладутся Феофаном на выпуклые, выступающие части. Нередко можно их найти на наиболее затененных частях лица. Поэтому их и нельзя сравнивать с тречентистской светотеневой моделировкой, в которой распределение света и тени подчинено строгой эмпирической закономерности. Феофановский блик - это могучее средство для достижения нужного эмоционального акцента, это тонко продуманный прием усиления экспрессии образа. Приходится поражаться, с какой бесподобной уверенностью пользуется им Феофан. Его блики всегда попадают в нужную точку, не отклоняясь ни на одну сотую миллиметра, в них всегда есть своя глубокая внутренняя логика. И не случайно избегает Феофан ярких, пестрых красок, которые могли бы нейтрализовать импульсивность его бликов. Феофановская колористическая гамма скупа и сдержанна. Мастер предпочитает приглушенные, звучащие как бы под сурдинку тона. Он дает фигуры на серебристо-голубых фонах, в лицах охотно пользуется плотным оранжево-коричневым тоном, имеющим терракотовый оттенок, одеяния Феофан окрашивает в бледно-желтые, жемчужно-белые, серебристо-розовые и серебристо-зеленые тона. Свою палитру Феофан строит на тональной основе, объединяя все краски в единую серебристую гамму. Из этой гаммы вырывается лишь излюбленный мастером терракотовый цвет, обладающий необычайной плотностью и весомостью, в силу чего положенные поверх него блики кажутся особенно броскими и яркими.

Дальнейшая деятельность Феофана Грека протекала в Нижнем Новгороде и Москве, где он расписал между 1395 и 1405 годами три церкви (Рождества Богородицы, Архангельский собор и Благовещенский собор). К сожалению, ни одна из этих росписей до нас не дошла. В Новгороде Феофан оказал сильное влияние на местных живописцев и возглавил целое художественное с. 182
с. 183 ¦ направление, которое можно условно назвать «феофановским». С этим направлением связаны две росписи - церкви Феодора Стратилата и разрушенной во время второй мировой войны церкви Успения на Волотовом поле. с. 183
¦

"Преславный мудрец, философ зело хитрый... книги изограф нарочитый и среди иконопис цев, отменный живописец", - так характеризует Феофана Грека талантливый писатель, его с овременник, монах Епифаний Премудрый.
Великий живописец русского средневековья Феофан был родом из Византии, почему и получил прозвище Грека. Наиболее вероятной датой рождения художника считаются 30-е годы XIV века.

Спас Вседержитель. Роспись купола церкви Спаса Преображения на Ильине улице в Новгороде Великом. Феофан Грек. 1378

На Русь Феофан приезжает в возрасте 35-40 лет. К этому времени он расписал сорок кам енных церквей в Константинополе, Халкидоне и Галате. Из Византии мастер перебрался в богатую ту пору генуэзскую колонию Кафу (Феодосия) , а оттуда - в Новгород.

На Руси, переживавшей период подъема, связанного с началом активной борьбы за освобождение и объединение русских земель вокруг Москвы, Феофан нашел плодотворную почву для развития могучего творческого дара. Его глубоко оригинальное искусство, идущее от византийских традиций, развивается в тесном взаимодействии с русской культурой.

«Столпник Симеон Старший». Фреска в Церкви Преображения, Новгород.

Первая работа, выполненная Феофаном Греком на Руси, - фрески одного из замечательных храмов Новгорода Великого - церкви Спаса Преображения на Ильине улице, построенной в 1374 году. Над фресками этой церкви он работал летом 1378 года по заказу боярина Василия Даниловича и горожан с Ильиной улицы.
Фрески сох ранились частично. В куполе изображен Пантократор (Христос-судия), окруженный четырьмя серафимами. В простенках - фигуры праотцев: Адама, Авеля, Ноя, Сира, Мельхиседека, Еноха, пророка Ильи и Иоанна Предтечи, а в камере - личной молельне заказчика - пять столпников, "Троица", медальоны с изображениями Иоанна Лествичника, Агафона, Акакия и фигуры Макария.

Вид южной стены с изображением трех Столпников

Каждому из святых Феофан Грек дает глубоко индивидуальную сложную психологическую характеристику. В то же время и гневный могучий Пантократор, и мудрый величавый Ной, и сумрачный Адам, и грозный пророк Илья, и самоуглубленные столпники имеют нечто о бщ ее - это люди могучего духа, стойкого характера, люди, терзаемые противоречи ями, за внешним спокойствием которых кроется жестокая борьба с обуревающими человека страстями.

Ветхозаветная Троица. Фрагмент фрески в Церкви Преображения

Даже в композиции "Троицы" нет умиротворенности. В образах ангелов не ощущается юношеской мягкости. Их прекрасные лица полны суровой отрешенности. Особенно выразительна фигура центрального ангела. Внешняя неподвижность, статичность еще более подчеркивают внутреннюю напряженность. Распростертые крылья как бы осеняют двух других ангелов, объединяя композицию в целом, придавая ей особую строгую завершенность и монументальность.

Программа рассказывает о творчестве великого русского иконописца Феофана Грека и особенно о его иконе "Успение", в которой художник решительно преобразовал иконописный канон. Икона эта двусторонняя - на одной ее стороне написан сюжет Успения Божьей Матери, а на другой - образ Богоматери с младенцем Христом. Эта икона, относящаяся к типу "Умиление", получила название "Богоматерь Умиление Донская"

Успение Богоматери, XIV век

В обр азах Феофана - огромная сила эмоционального воздействия, в них звучит трагический пафос. Острый драматизм присутствует и в самом живописном языке мастера. Манера письма Феофана резкая, стремительная, темпераментная. Он прежде всего живописец и фигуры лепит энергичными, смелыми мазками, накладывая яркие блики, что придает лицам трепетность, подчеркивает напряженность выражения. Цветовая гамма, как правило, лаконична, сдержанна, цвет - насыщенный, весомый, а ломкие острые линии, сложный ритм композиционного построения еще более усиливают общую экспрессивность образов. Росписи Феофана Грека созданы на основе знания жизни, психологии человека. В них заложен глубокий фило софский смысл, ощущаются проницательный ум и страстный темперамент а втора.

Преображение Го сподне, 1403

Не случайно современников поражали оригинальность мышления великого живописца, свободный полет его творческой фантазии. "Когда он все это изображал или писал, никто не видел, чтобы он когда-либо взирал на образцы, как это делают некоторые наши иконописцы, которые в недоумении постоянно в них всматриваются, глядя туда и сюда, и не столько пишут красками, сколько смотрят на образцы. Он же, казалось, руками пишет роспись, а сам беспрестанно ходит, беседует с приходящими и умом обдумывает высокое и мудрое, чувственными же очами разумными разумную видит доброту".
Фрески Спаса Преображения - ценный памятник монументального искусства Новгорода, они повл ияли на творчество многих живописцев. Наиболее близки к ним росписи церквей Федора Стратила та и Успения на Волотовом поле, вероятно, выполненные учениками Феофана.

Архангел Михаил. Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса
Благовещенского собора Московского Кремля. 1 405

В Новгороде Феофан Грек , по-видимому, прожил довольно долго, затем, работал некоторое время в Нижнем Новгороде, затем приехал в Москву. Об этом периоде творчества мастера сохранилось больше сведений. Вероятно, Феофан имел собственную мастерскую и заказы выполнял с помощью учеников. Упоминаемые в летописях работы охватывают десять лет. За время с 1395 по 1405 мастер расписал три кремлевских храма: церковь Рождества Богородицы (1395), Архангельский собор (1399), Благовещенский собор (1405) , и кроме того, выполнил некоторые зак азы: фрески терема великого князя Василия Дмитриевича и дворца князя Владимира Андреевича Храброго (двоюродный брат Дмитрия Донского). Из всех работ сохранился только иконостас Благовещенского собора в Кремле, созданный в содружестве с Андреем Рублевым и "старцем Прохором с Городца".

Рублев работал над иконами, изображающими праздники. Феофану Греку принадлежит большинство икон деисусного ряда: "Спас", "Богоматерь", "Иоанн Предтеча", "Архангел Гавриил", "Апостол Павел", "Иоанн Златоуст", "Василий Великий".

Однако иконостас имеет общий замысел, строго гармоническую композицию, связанную единым ритмом. В центре изображен грозный судия - Спас, восседающий на троне; с обеих сторон к нему подходят святые, которые молят Христа за грешное человечество. Как и прежде, святые Феофана - могучие и каждый индивидуален в своем облике. Но все же в их образах появились новые качества: они более сдержанны, величавы. Больше тепла в образе богоматери, мягкости - в архангеле Гаврииле, спокойствия - в мудром апостоле Павле.

Архангел Гавриил. 1405

Иконы отличаются исключительной монументальностью. Фигуры четким силуэтом выделяются на сияющем золотом фоне, напряженно звучат лаконичные, обобщенно-декоративные краски: белоснежный хитон Христа, бархатисто-синий мафорий богоматери, зеленые одежды Иоанна. И хотя в иконах Феофан сохраняет живописную манеру своих росписей, линия становится четче, проще, сдержанней.
В работе над убранством Благовещенского собора встретились два великих мастера древней Руси, по-своему выразившие в искусстве полную драматических столкновений эпоху. Феофан - в трагических, титанических образах, Рублёв - в гармонически-светлых, воплотивших мечту о мире и согласии между людьми. Именно эти два мастера были создателями классической формы русского иконостаса.

Богоматерь. 1405

Работа в соборе была закончена за один год. Неизвестно, как сложилась в дальнейшем судьба Феофана Грека, какими были его последующие работы. Ученые предполагают, что Феофан работал как миниатюрист. Некоторые из них считают, что миниатюры двух знаменитых рукописных памятников древней Руси - Евангелия Кошки и Евангелия Хитрово - выполнены в мастерской Феофана, возможно, по его замыслу. Где мастер провел последние годы жизни, - неизвестно. Умер он, вероятно, между 1405 - 1415 годами, так как из письма Епифания Премудрого становится известным, что в 1415 году великого живописца уже не было в живых.

Византийский мастер нашел на Руси вторую родину. Его страстное, вдохновенное искусство было созвучно мироощущению русских людей, оно оказало плодотворное влияние на современных Феофану и последующие поколения русских художников.

hrono.ru ›Биографический указатель ›Феофан Грек

Почему Феофан Грек покинул Византию? Что он нашел на Руси? На Руси для него открылось широчайшее поле деятельности, которое он уже не мог обрести в быстро нищавшей Византии. И есть основания полагать, что Феофан эмигрировал из Константинополя не случайно. Он бежал в Россию от надвигавшейся “академической” реакции, так как она шла вразрез с его индивидуальными вкусами и устремлениями. С другой стороны, смелое вхождение Феофана в новгородскую школу живописи явилось для нее живительной встряской. Вырываясь из византийского застоя, гений Феофана будил в русской живописи волю к раскрепощению, к свободному выявлению собственной динамичности, собственного темперамента. Аскетическая суровость его образов не могла привиться на русской почве, но их психологическая многогранность отвечала стремлению новгородских художников передать внутренний мир человека, а живописность Феофановских композиций открывала новые горизонты их вдохновенному мастерству.

Таким образом, переход Феофана Грека из Византии на Русь имеет глубокое символическое значение. Это как бы эстафета искусства, передача светлого его факела из костенеющих старческих рук в руки молодые и крепкие.

Феофан Грек был не только искусным средневековым живописцем, но и яркой личностью.

Он родился в Византии, даты жизни художника только предположительные: 1340-1410. Более 30 лет работал на Руси – сначала в Великом Новгороде, Нижнем Новгороде, Переславле-Залесском, Коломне, затем в Москве. Древнерусский писатель Епифаний Премудрый в своём письме к Кириллу, архимандриту Тверского Спасо-Афанасьевского монастыря сообщает, что Феофан расписал сорок церквей в Константинополе, Галате, Кафе (современная Феодосия) и других городах, т.е. на Русь он прибыл уже состоявшимся мастером.
Феофан родился, предположительно, в Константинополе (Византия). В связи со своим происхождением и получил на Руси прозвище «Грек». Сведений о нём сохранилось мало, в основном это отдельные факты, изложенные в летописях, а также указанное письмо Епифания Премудрого.

Великий Новгород

Церковь Спаса Преображения
В 1370-х годах Феофан прибыл в Новгород Великий и расписал Спасо-Преображенскую церковь на Ильине улице. Фрески Спасо-Преображенской церкви – первая известная работа Феофана на Руси. Эти фрески дошли до нас только в виде фрагментов. Лучше всего сохранились фрески купола: Пантократор (Вседержитель), фигуры архангелов и шестикрылых серафимов. В барабане купола – фигуры праотцев в рост.

Феофан Грек. Пантократор (Христос). Из Википедии
Огненный взор Христа-Пантократора встречает входящих в храм уже на его пороге. Как будто молнии сверкают из его пронзительных глаз: «Огонь пришёл Я низвести на землю» (Евангелие от Луки: 12:49).
В барабане изображены праот¬цы Адам, Авель, Сиф, Енох, Ной, Мелхиседек, а также пророки Илия и Иоанн Креститель (Предтеча).

Феофан Грек. Илия Пророк
Лучше всего сохранились фрески, расположенные на хорах Троицкого придела: «Троица» и фигура святого Макария Египетского, ряд медальонов с фигурами святых и пять столпников.

Феофан Грек. Даниил Столпник
Созданные Феофаном образы удивляют смелыми художественными решениями: они не бесстрастны, как этого требует иконописный канон, а, наоборот, полны чувств. Их отличает внутренняя сила, огромная духовная энергия. В образах столпников Феофан выразил свой идеал одухотворенного подвижника. Свет на кончиках пальцев Даниила Столпника, блики на одежде, в глазах и на волосах создают впечатление физического ощущения света этим подвижником. Столпником он был назван потому, что много лет провёл в молитве на высоком столпе. Житие Даниила Столпника сообщает, что он был удостоен от Бога дара чудотворения и исцеления.

Феофан Грек. Макарий Египетский
Макарий родился около 300 г. в Нижнем Египте. В раннем возрасте по желанию родителей вступил в брак, но рано овдовел. После смерти жены Макарий углубился в изучение Священного писания. А после смерти родителей удалился в пустыню и стал послушником при проживавшем там старце-отшельнике. Его рукоположили в клирики (церковнослужитель), но он тяготился полученным саном, оставил селение и удалился в полном одиночестве в пустыню.
Удлиненная фигура подвижника Макария Египетского вся объята светом, как белым пламенем. Он изображен в позе приятия благодати, открытости перед Богом. Преподобный Макарий живет в Свете, он сам есть этот Свет. Погрузившись в Свет, он, тем не менее, не растворяется в нём, а сохраняет свою личность. Но эта личность преображена Божественным Светом.

Фрески Спасо-Преображенской церкви принадлежат к числу величайших произведений мирового средневекового искусства.

Нижний Новгород

Сюда Феофан прибыл в 1380-х годах. Город был разорён и буквально выжжен татаро-монголами в 1378 г. Требовалось восстановление храмов. Считается, что Феофан мог расписывать Спасский собор и соборную церковь Благовещенского монастыря. Но эти росписи не сохранились.

Коломна

Здесь Феофан был предположительно в 1392 г. и принимал участие в росписях Успенского собора, построенного в 1379-1382 гг. Фрески этого храма также не сохранились.

Москва

В начале 1390-х гг. Феофан прибыл в Москву, и дальнейшая его деятельность была связана с Москвой, где он расписывал храмы и создавал иконы. В Москве Феофан Грек проявил себя также и в книжной графике: миниатюры Евангелия Хитрово (конец XIV в.) и Евангелия Федора Кошки (конец XIV-начало XV вв.) имеют сходство с произведениями византийского мастера. Искусствоведы спорят, был ли Феофан учителем Андрея Рублева. Известно, что они работали вместе, а это не могло не повлиять на формирование молодого мастера. После ухода великого Грека именно он будет определять пути древнерусского искусства.
Согласно письму Епифания и тексту Троицкой летописи, в Московском кремле Феофан украсил три храма.
В 1395 г. он совместно с Симеоном Черным и учениками расписал церковь Рождества Богоматери, которая не сохранилась.
В 1405 г. Феофан Грек вместе с Прохором с Городца и Андреем Рублевым работал в Благовещенском соборе – соборном храме Василия I. Эти фрески не сохранились. Но сохранился иконостас Благовещенского собора Московского кремля, многие иконы специалисты считают достоверными произведениями Феофана.

Иконы Феофана Грека

Об авторстве икон обычно говорят: «приписывается» тому или иному иконописцу. Почему это так? Потому что в древности авторы не подписывали своих произведений. Установление авторства анонимного произведения, времени и места его создания называется атрибуцией .
Икона «Богоматерь Донская» была перенесена в Благовещенский собор из Успенского коломенского собора и принадлежит кисти Феофана Грека или одного из мастеров его круга.

Икона «Богоматерь Донская» относится к одному из многочисленных вариантов «Умиление», поэтому ее иногда называют «Богоматерь Умиление Донская». Эпитет «Донская» связан с преданием о чудесной помощи образа воинству князя Дмитрия Ивановича (Донского) в Куликовской битве 1380 г.

Икона «Богоматерь Донская» - двухсторонняя, на обороте «Успение Богоматери».

Лицевая сторона иконы (1382-1395). Государственная Третьяковская галерея (Москва)
Перед Донской иконой 3 июля 1552 г. перед казанским походом молился Иван Грозный. Он взял её с собой в поход, а затем поместил в Благовещенском соборе Московского Кремля.

Икона Феофана Грека «Успение Богородицы» (1392). Оборот Донской иконы Божией Матери
Феофану Греку также приписывается икона «Преображение». Это был храмовый образ Спасо-Преображенского собора города Переславля-Залесского. Современное постановление атрибуционной комиссии Третьяковской галереи отрицает его авторство, и икона считается произведением «неизвестного иконописца».

Икона «Преображение Иисуса Христа пред учениками на горе Фавор» (ок. 1403). Государственная Третьяковская галерея (Москва)
«По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте. И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса. И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых» (Евангелие от Матфея, 17: 1-9).

Яркий и своеобразный характер живописи имеет сходство с феофановским стилем: темперамент, огненное звучание света, экспрессивная манера письма. Но вот характер образа Спасителя иной: лик не грозный, как в новгородских фресках, а милостивый, взгляд внимательный и кроткий.
На иконе изображена гора Фавор, а на её вершине – преобразившийся Христос в белых одеждах, окружённый сиянием. Рядом с ним ветхозаветные пророки Илья и Моисей, внизу – павшие на землю апостолы Пётр, Иаков и Иоанн Богослов, бывшие свидетелями чуда. В средней части иконы изображены две группы апостолов с Христом, поднимающиеся на Фаворскую гору и спускающиеся с неё.
«Композиция иконы вытянута в высоту, что создаёт ощущение пространственного перепада между верхней и нижней зонами, миром «горним» и миром «дольним». Вместе с тем противоположность земного и Небесного преодолевается с помощью света, пронизывающего всё пространство иконы, широкими сияющими плоскостями ложащегося на горки и одежды апостолов, вспыхивающего яркими бликами на их ликах» (Шедевры Третьяковской галереи: иконопись. М., 2012).
Тайна Преображения состоит в том, что апостолы не пассивные созерцатели чуда Преображения. Они сами изменяются под воздействием этого Света, становятся другими.

Стиль Феофана Грека

Стиль Феофана Грека отличается выразительностью и экспрессией. Для его фресковых росписей характерна «скоропись»: почти монохромная живопись, непроработанность мелких деталей, но при этом изображения оказывают сильное воздействие на зрителя.
В творчестве Феофана Грека выразились византийское классическое начало (воспевание земной красоты как Божественного творения) и устремление к духовной аскезе, отвергающей внешнее, эффектное, красивое.
Искусство Феофана Грека внесло на Русь понятие христианской символики: символ Божественного света через передачу белых бликов, пробелов. Ограниченность цветовой гаммы символизирует образ монашеского отречения от многоцветия мира. Творческая личность Феофана Грека проявляется и в его революционном мышлении, отрешенности от канонов. Его религиозные переживания индивидуальны и тяготеют к монашескому подвижничеству.

"Преславный мудрец, философ зело хитрый...книги иБожией матери нарочитый и среди иконописцев, отменный живописец", - так характеризует Феофана Грека талантливый писатель, его современник, монах Епифаний Премудрый.

Феофан Грек - один из немногих византийских мастеров-иконописцев, чье имя осталось в истории, возможно, благодаря тому, что, находясь в расцвете творческих сил, он покинул родину и до самой смерти работал на Руси, где умели ценить индивидуальность живописца. Этому гениальному "византийцу", или "гречину", суждено было сыграть решающую роль в пробуждении русского художественного гения.

Великий живописец русского средневековья был родом из Византии, почему и получил прозвище Грека. Наиболее вероятной датой рождения художника считаются 30-е годы XIV столетия. На Русь он приезжает в возрасте 35-40 лет. К этому времени Феофаном было расписано сорок каменных церквей в Константинополе, Халкидоне и Галате. Из Византии мастер перебрался в Кафу (Феодосия), в ту пору богатую генуэзскую колонию, а оттуда - в Новгород.

В Галате (генуэзской колонии) он соприкоснулся с западной культурой. Он видел ее палаццо и церкви, наблюдал необычные для византийца свободные западные нравы. Деловитость жителей Галаты резко отличалась от уклада византийского общества, которое никуда не спешило. Он мог бы эмигрировать в Италию, как это делали многие его даровитые соплеменники. Но, видимо, расстаться с православной верой оказалось не под силу. Он направил свои стопы не на запад, а на восток.

Зрелым, сложившимся мастером Феофан Грек приехал на Русь. Благодаря нему русские живописцы получили возможность познакомиться с византийским искусством в исполнении не рядового мастера-ремесленника, а гения.

Феофан грек спас нерукотворный. Школьная энциклопедия Византийский живописец и иконописец, работавший в городах России в последней четверти XIV - начале XV вв. Работы, созданные Феофаном Греком, отнесены к лучшим образцам древнерусской живописи. Начало пути. Византийское творчество. Феофан Грек считается одним из самых известных русских живописцев. Он родился в Византии около 1340 г. Несмотря на то, что исконно русским благодаря его происхождению Феофана Грека назвать тяжело, письменная традиция часто причисляет его к русским художникам - во многом потому, что значительную часть жизни он творил не у себя на родине, а на Руси. К сожалению, сведения о детстве и юности Феофана Грека носят фрагментарный характер и рисуют весьма незаконченную картину. Точные дата рождения и смерти живописца неизвестны, поэтому исследователи, как правило, считают эти годы весьма приблизительными. Выдающийся мастер средневековой эпохи, Феофан приехал на Русь уже около 1390 г., когда ему было около пятидесяти лет. До этого он плодотворно работал в Византии. Несмотря на то, что его работы исчислялись десятками, ни одна из них (относящаяся к византийскому периоду) не сохранилась. Биографические данные о жизни Феофана, в основном, содержатся в новгородских и московских летописях. Тем не менее, большое значение имеет датированное примерно 1415 г. письмо, написанное московским агиографом Епифанием Премудрым архимандриту Спасо-Афанасиева монастыря Кириллу. В этом письме Епифаний приводит подробную описательную характеристику принципов, на которых строятся практически все работы Феофана Грека. По словам Епифания, у него даже хранилось иллюстрированное лично Феофаном Четвероевангелие. Более того, в том же письме подтверждается греческое происхождение Феофана. Епифаний высоко отзывается о способностях мастера, говоря, что «он среди иконописцев отменный живописец». Если верить письму, то к тому времени Феофан уже расписал более 40 каменных церквей - как на Руси, так и в Византии - в Константинополе, Халкидоне и т.д. Феофан Грек и Русь Одна из новгородских летописей датирует первую работу Феофана 1378 г. Это была церковь Спаса Преображения на Ильине улице. Сейчас она выступает не только как выдающийся памятник искусства XIV столетия, но и как единственная дошедшая до настоящего времени работа мастера. Церковь является главным источником для суждения как о его творчестве, так и о роли, которую Феофан Грек сыграл для современной ему эпохи. С учетом минувших столетий, церковь неплохо сохранились, хотя ее фрески дошли до нас лишь во фрагментарном виде. В традиционной для себя манере Феофан Грек при росписи церкви использовал религиозные сюжеты, украсив купол фигурой Христа в окружении архангелов, а на барабан водрузив фигуры праотцев (Адама, Ноя, Авеля и т.д.). Анализируя сохранившуюся роспись, можно сказать, что Феофан работал в индивидуальной манере: его живопись отличается экспрессивностью и свободой. Как творец Феофан не боялся экспериментировать и пользовался разнообразными приемами, среди которых - приглушенный общий тон росписи и яркие белильные высветления. В палитре мастера преобладают коричневая и серебристо-голубая краски. Церковь Спаса Преображения благодаря Феофану Греку до сих пор считается одним из наиболее выдающихся памятников искусства XIV века. К сожалению, подробных сведений о раннем творчестве Феофана Грека (т.е. о периоде деятельности до приезда на Русь) не сохранилось. В связи с этим исследователи осмеливаются говорить только об одной документально подтвержденной работе Феофана. Остальное приписывается ему в связи с рядом различных факторов, среди которых - общность духовно-эстетических идей, манера росписи, стиль эпохи. Доподлинно неизвестно, принадлежат ли эти работы в действительности Феофану Греку или же были написаны кем-то другим - вероятно, живописцем со схожей манерой исполнения. Прославленный во времени византиец около 1390 года ступил на русскую землю. К тому времени, как гласит традиция, Феофан глубоко проникся древним учением исихаизма. Это было обновленческое движение в православии, суть которого состояла в почитании Божественного света. Свет этот открывался верующим лишь с помощью практики регулярных медитаций - глубокого внутреннего сосредоточения. Увлечение исихаизмом прямым образом повлияло на творчество Феофана Грека. Идея возможности обретения Божьего царства на земле путем регулярных медитативных практик захватила Феофана и получила наглядное воплощение в экспрессивно-спиритуалистической манере его живописи. Творчество Феофана Грека было практически неизвестно широкой публике вплоть до начала XX века - и это несмотря на то, что из скупых летописных сведений совершенно очевидно, что он почитался своими современниками. Современные исследователи часто ставят знак равенства между именами Феофана Грека и Андрея Рублева . Рублев, будучи младшим современником Феофана (разница в возрасте между ними составляла около тридцати лет), также считается выдающимся для своей эпохи иконописцем. В творчестве этих двух мастеров четко построенная религиозная картина, воплощенная в материи - росписи икон, церквей, храмов. Оба творца в какой-то степени представляют из себя загадку для исследователей, поскольку достоверных биографических данных об их жизни сохранилось очень немного. Для иконописи XIV века Андрей Рублев и Феофан Грек были ключевыми фигурами, сочетавшими в себе с одной стороны - талант монументалистов, а с другой - дарование иконописцев. Именно невозможность отследить их жизни от рождения и до кончины позволяет современным обывателям концентрироваться на творчестве обоих мастеров. Среди работ, приписанных Феофану Греку и доподлинно выполненных им, однако не дошедших до наших дней, необходимо упомянуть Успенский собор в Коломне (позднее он был перестроен). Вероятнее всего, Феофан расписывал его по приезду на русскую землю, т.е. около 1390 года. В Благовещенском соборе Московского Кремля впоследствии оказалась икона, чье авторство очень многие специалисты привыкли связывать с именем Феофана - «Богоматерь Донская», которая первоначально находилась в Успенском соборе в Коломне. Стилистическая манера Феофана Грека Манера Грека расписывать иконы и фрески неоднозначна. Фрески в исполнении Грека довольно мрачны - святые изображены суровыми, как бы отстраненными от наблюдающих за ними, погруженными в себя. Ведь именно в этом и состоит смысл бытия - обрести спасение, узрев себя самого. Что касается иконописи Грека, то образы, воплощенные в ней, внушительны и монументальны. Вся композиция направлена на подчинение одной цели - вознести Всевышнему благодарственную молитву. Творец при росписи уделял внимание каждому лику, стараясь передать самые мельчайшие его черты. Если фрески Феофана создают довольно гнетущую атмосферу, то его иконопись обращена к спокойствию и умиротворению. Эта способность выражать идею совершенно разными приемами (не только стилистическими, но и техническими), безусловно, выдают в Феофане Греке настоящего мастера своего дела и творца потрясающего таланта. Мнение В. Лазарева Для того чтобы проследить основные этапы творчества Феофана Грека, необходимо изучить культурно-историческую обстановку, которая оказывала влияние на формирование его как человека и художника, выяснить его значимость в византийской культуре XIV века, причины, побудившие эмигрировать, а также понять, какое влияние оказала на византийского мастера русская среда. Феофан Грек, родившийся в 30-х годах XIV столетия, вступил в полосу сознательной жизни в самый разгар «исихастских споров». Он, несомненно, слышал разговоры о природе Фаворского света, о божественных энергиях, о сообщимости божества человеку, об «умной» молитве. Возможно, что он даже принимал участие в этих дискуссиях, волновавших умы византийского общества. Свидетельство Епифания о том, что Феофан был «преславным мудрецом, философом зело хитрым», говорит о начитанности художника и широте его духовных запросов. Но каково было прямое отношение Феофана к исихазму, - это нам остается неизвестным. Одно можно утверждать с уверенностью - он не мог остаться незатронутым крупнейшим идейным движением его времени. Суровость феофановских образов, их особая одухотворенность, их порой преувеличенная экстатичность - все это связано с исихазмом, все это вытекает из существа исихастского учения. Однако произведения Феофана свидетельствуют и о другом: они непреложно говорят о глубокой неудовлетворенности мастера этим учением. Феофан не замкнулся в церковной догме, а, наоборот, во многом преодолел ее. Он мыслил гораздо более свободно, чем исихасты. И по мере того как он удалялся в своих странствованиях от Константинополя, все более широким делался его кругозор и все более независимыми становились его убеждения. Творческому росту Феофана немало должна была способствовать его работа в Галате, где он вплотную соприкоснулся с западной культурой. Он бродил по узким уличкам Галаты, любовался красотой ее палаццо и храмов, знакомился с произведениями итальянского мастерства, видел роскошно одетых генуэзских купцов, наблюдал необычные для византийца свободные западные нравы, следил за прибывавшими в порт галерами, привозившими товары из Италии. Жизнь этой генуэзской колонии, являвшейся мощным форпостом раннеитальянского капитализма, была полна деловитости. И как раз этим она резко отличалась от экономического уклада византийского общества, которое никуда не спешило и продолжало жить по старинке. Вероятно, Феофан, как человек выдающегося ума, должен был понять, что центр мировой политики неукоснительно перемещается из Византии в торговые итальянские республики и что Ромейская держава клонится к быстрому упадку. Созерцая с крепостных башен Галаты Золотой Рог и раскинувшийся на его берегу Константинополь, лучшие здания которого после погрома, учиненного крестоносцами, лежали в развалинах либо были запущены и заброшены, Феофан имел полную возможность сравнивать нищавшую столицу своей некогда великой родины с быстро разраставшейся и богатейшей генуэзской колонией, которая, подобно спруту, протягивала свои щупальца во всех направлениях, основывая одну за другой мощные фактории в странах Востока и на побережье Черного моря. И это сопоставление должно было породить в душе Феофана глубокую горечь. В Галате он хлебнул от той новой жизни, которая несла с собой свежие веяния раннего гуманизма. Соприкоснувшись с западной культурой, Феофан мог избрать для себя два пути: либо остаться в Византии и с головой окунуться в бесконечные теологические споры о природе Фаворского света, либо же эмигрировать в Италию, как это делали многие из его собратьев и как это позднее сделали примкнувшие к итальянским гуманистам Мануил Хрисолор и Виссарион Никейский. Феофан не пошел ни по одному из этих путей. Неудовлетворенный сложившейся в Византии обстановкой, он решил покинуть свою родину. Но он направил свои стопы не на запад, а на восток - сначала в Каффу, а затем на Русь. И здесь его творчество вступило в новую фазу развития, которая была бы невозможна в фанатичной и нетерпимой Византии, где его переросшее узкоконфессиональные рамки искусство, несомненно, рано или поздно подверглось бы остракизму. Была еще одна причина, толкнувшая Феофана на эмиграцию. Хотя его деятельность развернулась во второй половине XIV века, когда в Византии уже победил новый, враждебный раннепалеологовскому неоэллинизму стиль, Феофан продолжал оставаться целиком связанным со свободными живописными традициями первой половины века. В какой-то мере он был последним представителем больших традиций раннепалеологовского искусства. И поэтому он должен был особенно остро ощущать кризис последнего. Надвигавшаяся академическая реакция с ее узкомонашеским духом не могла не испугать Феофана, так как она шла вразрез с его художественными взглядами. Кто хотя бы раз видел феофановские росписи в церкви Спаса Преображения, с их столь ярко выраженной живописностью, и мысленно сравнивал их с сухими, вымученными работами константинопольской школы второй половины XIV века, тому сразу станет очевидной глубокая пропасть, лежащая между этими памятниками. К великому счастью Феофана, его искусство было запоздалым цветком на иссохшей ниве византийской художественной культуры, таким же запоздалым, какими явились философия Джордано Бруно или гуманизм Шекспира по отношению к эпохе Возрождения. С аналогичными процессами неравномерного развития постоянно приходится сталкиваться в истории. И лишь учитывая своеобразие подобного рода явлений, можно отвести правильное исторргаеское место искусству Феофана Грека. Обрисованная нами историческая ситуация, сложившаяся в Византии к 40-60-м годам XIV века, во многом объясняет причины эмиграции Феофана из Византии. Он бежал от надвигавшейся церковной и художественной реакции, бежал от того, что было глубоко враждебно его взглядам и убеждениям. Если бы Феофан не покинул Византию, то он, вероятно, превратился бы в одного из тех безликих эпигонов византийской живописи, от работ которых веет холодом и скукой. Уехав же на Русь, Феофан обрел здесь такое широкое поле деятельности и такое терпимое отношение к своим смелым новшествам, каких он никогда не смог бы найти в материально и духовно обнищавшей Византии. Епифаний сообщает, что Феофан до приезда в Новгород работал в Константинополе, Халкидоне, Галате и Каффе. Халкидон и Галата расположены поблизости от столицы Византийской империи (Галата, строго говоря, даже является одним из ее кварталов), Каффа же лежит на пути из Константинополя в Россию. Казалось бы, это свидетельство писателя, хорошо информированного о жизни художника, не оставляет никаких сомнений относительно принадлежности Феофана к константинопольской школе. Тем не менее была разработана весьма искусственная и совсем неубедительная теория, согласно которой Феофан вышел не из цареградской, а из критской школы. Эта теория, впервые развитая Милле, нашла признание у Диля и Брейе. Позднее «критская» теория сменилась еще менее обоснованной «македонской» теорией. Последняя была выдвинута Б.И. Пуришевым и Б.В. Михайловским, произвольно сделавшими из Феофана македонского мастера. Лишь М.В. Алпатов, Д.В. Айналов и Тальбот Райе твердо рассматривали Феофана как константинопольского художника. Так как вопрос о том, из какой школы вышел Феофан, является отнюдь не праздным, поскольку от того или иного его решения зависит наше понимание общего процесса развития византийской живописи, то на этом вопросе следует подробно остановиться, иначе перед нами возникнет вполне реальная опасность неверно осветить проблему школ и художественных традиций в византийском искусстве XIV века. Милле первым связал Феофана с критской школой, которая приобрела в его капитальном труде об иконографии евангелия совсем не подобающее ее реальному удельному весу значение. По-видимому, Милле шел при реконструкции критской школы по стопам Н.П. Кондакова и Н.П. Лихачева. Вполне даже возможно, что мысль о принадлежности Феофана к критской школе была ему подсказана следующим беглым замечанием Н.П. Лихачева: «Феофан, сотрудник и едва ли не учитель Рублева, был новатором и представителем той неовизантийской, позднее итало-греко-критской школы, с которой связан тип «Умиления». Как бы то ни было, но, отнеся Феофана к критской школе и приписав одновременно три фресковых цикла Новгорода (церковь Успения на Волотовом поле, церковь Феодора Стратилата, церковь в Ковалеве) македонской школе, Милле и следующий по его стопам Диль впали тем самым в величайшее противоречие, на что обратил в свое время внимание уже П.П. Муратов: три памятника одного направления и одного живописного стиля (росписи Спаса Преображения, церкви Успения на Волотовом поле и Феодора Стратилата) оказались совершенно произвольно распределенными между двумя школами, в корне друг от друга отличными, - критской и македонской. Такое положение вещей могло получиться только потому, что в основу своего деления памятников по школам Милле положил не стилистический, а иконографический принцип. Если бы почтенный французский ученый основывал свое суждение на непосредственном знании новгородских росписей, он убедился бы, что все эти три фресковых цикла вышли из одной школы - из школы Феофана Грека, который не имел никакого отношения ни к Криту, ни к Македонии, а был типичным представителем столичной константинопольской манеры... Уже одно письмо Епифания не оставляет никаких сомнений относительно принадлежности Феофана к константинопольской школе. Мастер, который расписал множество храмов в самом Цареграде, в Халкидоне и Каффе, вряд ли попал сюда с Крита или из Македонии, тем более что оба эти места были провинцией по сравнению со столицей. Замечательное искусство Феофана отмечено чисто столичной печатью, оно дышит столичным духом. И ближайшие стилистические аналогии это искусство находит себе в константинопольских памятниках, а отнюдь не в произведениях критских и македонских мастеров. Если взять наиболее характерные для Феофана Грека образы праотцов из церкви Спаса Преображения в Новгороде и попытаться найти им самую близкую аналогию среди памятников византийского мастерства, то таковой, несомненно, явятся патриархи из южного купола внутреннего нарфика Кахриэ Джами. Хотя фигуры патриархов выполнены здесь в мозаичной технике, тем не менее они настолько близки как по общему своему духу, так и по деталям к феофановским святым, что сразу же отпадают всякие сомнения относительно столичного происхождения нашего мастера. В мозаиках Кахриэ мы сталкиваемся с такой же величавой суровостью образов, с такой же свободой композиционных решений, с такими же смелыми асимметрическими сдвигами. Особую типологическую близость к феофановским праотцам обнаруживают фигуры Адама, Сифа, Ноя, Евера, Леви, Иссахара, Дана, Иосифа. Немало точек соприкосновения с феофановскими образами имеется и у некоторых фигур пророков и царей израильских в северном куполе того же внутреннего нарфика (ср., например, фигуры Аарона, Ора и Самуила). Хотя манера письма Феофана исключительно индивидуальна, все же и для нее можно найти прямые источники в памятниках константинопольской школы. Это прежде всего фрески трапезной Кахриэ Джами, возникшие тогда же, когда были исполнены и мозаики, т.е. во втором десятилетии XIV века. Здесь головы отдельных святых (особенно Давида Солунского) кажутся как бы вышедшими из-под кисти Феофана. Они написаны в энергичной, свободной манере письма, основанной на широком применении смелых мазков и так называемых отметок, с помощью которых моделируются лица. Эти блики и отметки особенно активно используются в отделке лба, скул, гребня носа. Сам по себе данный прием не нов, он весьма распространен в живописи XIV века, преимущественно первой его половины. Что сближает росписи Кахриэ Джами и фрески Феофана это замечательная точность в распределении бликов, всегда попадающих в нужное место, благодаря чему форма приобретает крепость и конструктивность. В памятниках провинциального круга (как, например, в росписях пещерного храма Теоскепастос в Трапезунде) мы никогда не найдем подобной точности моделировки. Лишь познакомившись с такими провинциальными работами, окончательно убеждаешься в столичной выучке Феофана, который в совершенстве овладел всеми тонкостями константинопольского мастерства. На константинопольскую школу указывают и основные принципы феофановского искусства - напряженный психологизм образов, необычайная острота индивидуальных характеристик, динамическая свобода и живописность композиционных построений, изысканный «тональный колорит», преодолевающий пеструю многоцветность восточной палитры, наконец, незаурядное декоративное чутье, восходящее к лучшим традициям цареградской живописи. Всеми этими гранями своего искусства Феофан выступает перед нами как столичный художник, живущий эстетическими идеалами константинопольского общества. И сила его состоит в том, что он отправляется не от второго, а от первого этапа в развитии палеологовской живописи, когда последняя была еще проникнута живым творческим духом. Поэтому большим приобретением для русской художественной культуры был приезд к нам такого мастера, который явился носителем того лучшего, что породил цареградский неоэллинизм XIV века. Литература: Алпатов Л.В. и др. Искусство. Живопись, скульптура, графика, архитектура. Изд. 3-е, испр. и доп. Москва, "Просвещение", 1969. П роизведения Феофана Грека. И коны, фрески, росписи Апостол Пётр. 1405. Апостол Пётр. 1405. Фрагмент Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Иоанн Креститель. 1405 Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Иоанн Креститель. 1405. Фрагмент Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Богоматерь. 1405 Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Богоматерь. 1405. Фрагмент Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Преображение Господне, 1403 Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Апостол Павел. 1405 Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Апостол Павел. 1405. Фрагмент Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Успение Богоматери, XIV век Государственная Третьяковская Галерея Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Архангел Гавриил. 1405 Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Архангел Гавриил. 1405. Фрагмент Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Иисус Пантократор Роспись в куполе церкви Спаса Преображения, Ильина улица, Новгород, 1378 г. Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Богоматерь Донская. Около 1392 Государственная Третьяковская галерея, Москва Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Василий Великий. 1405. Фрагмент Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Иоанн Златоуст. 1405. Фрагмент Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Пророк Гедеон. 1405 Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Фреска Праотец Исаак Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Спас в силах. 1405 Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Фреска Архангел, 1378 Ильина улица, Новгород Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Фреска Авель, 1378 Фрагмент фрески в Церкви Преображения, Ильина улица, Новгород Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Даниил Столпник, 1378 Фрагмент фрески в Церкви Преображения, Ильина улица, Новгород Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Архангел Михаил. 1405 Цикл деталей икон деисусного чина иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Фрамент фрески, 1378 Фрагмент фрески в Церкви Преображения, Ильина улица, Новгород Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Фрамент фрески, 1378 Фрагмент фрески в Церкви Преображения, Ильина улица, Новгород Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Ветхозаветная Троица, 1378 Фрагмент фрески в Церкви Преображения, Ильина улица, Новгород Для просмотра крупного изображения нажмите на маленькое изображение Феофан Грек . появился в Новгороде в 70х годах 14 века.Он был одним из тех великих византийских эмигрантов, к числу которых принадлежал и критянин Доменико Теотокопули, прославленный Эль Греко. Нищавшая Византия была уже не в состоянии обеспечить работой своих многочисленных художников. К тому же политическая и идейная обстановка все менее благоприятствовала подъему византийского искусства, вступившего со второй половины XIV века в полосу кризиса. Победа исихастов привела к усилению нетерпимости и к укреплению догматического образа мышления, постепенно подавившего слабые ростки гуманизма раннепалеологовской культуры. В этих условиях лучшие люди Византии покидали свою родину в поисках приюта на чужбине. Именно так поступил и Феофан Грек. В вольном Новгороде, среди далеких русских просторов, он обрел ту творческую свободу, которой ему так не хватало в Византии. Лишь здесь вышел он из-под ревнивой опеки греческого духовенства, лишь здесь развернулось во всю ширь его замечательное дарование. Сохранилось интереснейшее письмо известного древнерусского писателя Епифания к его другу Кириллу Тверскому 35 . В этом послании, написанном около 1415 года, содержатся весьма ценные сведения относительно жизни и творчества Феофана Грека, которого Епифаний хорошо знал лично. Из сопоставления летописных известий с сообщаемыми Епифанием фактами явствует, что Феофан был одновременно и живописцем и миниатюристом, что он приехал на Русь уже зрелым мастером (иначе ему не дали бы расписывать церкви в Константинополе и ряде других византийских городов), что он работал не только в Новгороде и Нижнем, но и в великокняжеской Москве, куда он попал не позднее середины 90-х годов и где он сотрудничал с Андреем Рублевым, что он повсюду вызывал удивление живостью и остротой ума и смелостью живописных дерзаний. Послание Епифания позволяет сделать еще один важный вывод. Оно не оставляет сомнений относительно константинопольского происхождения Феофана, так как все упоминаемые Епифанием города, в которых художник работал до приезда на Русь, прямо указывают на Царьград как на его родину. Помимо самого Константинополя это Галата - генуэзский квартал византийской столицы; это расположенный на противоположной стороне устья Босфора Халкидон; это, наконец, генуэзская колония Каффа (теперешняя Феодосия), лежащая на пути из Константинополя в Россию. Теснейшее стилистическое сродство выполненной Феофаном росписи Спаса на Ильине с фресками пареклесия и мозаиками внутреннего нарфика Кахрие джами (южный и северный купола) только подтверждает свидетельство Епифания о константинопольском происхождении художника. Приехав на Русь, Феофан выступил здесь продолжателем не позднепалеологовских с. 178 с. 179 ¦ традиций, отмеченных печатью сухого, бездушного эклектизма, а передовых раннепалеологовских, еще достаточно живо связанных с «палеологовским Ренессансом», который достиг наивысшего расцвета на протяжении первой половины XIV века. И получилось так, что Феофан посеял сначала в Новгороде, а затем и в Москве те семена, которые на иссушенной почве Византии уже не могли дать богатых всходов. 35 См.: Лазарев В. Н. Феофан Грек и его школа. М., 1961, с. 111–112. Приехав в Новгород, Феофан, естественно, начал внимательно приглядываться к местной жизни. Он не мог равнодушно пройти мимо тех широких еретических движений, которые с такой силой развернулись в этом крупном ремесленном центре. Как раз в годы появления Феофана Грека в Новгороде здесь распространилась ересь стригольников, направленная своим острием против церковной иерархии. Соприкосновение с трезвой новгородской средой и такими идейными движениями, как стригольничество, должно было внести в творчество Феофана свежую струю. Оно помогло ему отойти от византийского догматизма, расширило его горизонты и научило мыслить не только более свободно, но и более реалистически. Этому же научило его новгородское искусство. Вероятно, в первую очередь привлекли его внимание замечательные новгородские росписи XII века, которые не могли не поразить его мощью и силой своих образов, а также смелостью живописных решений. Возможно, Феофан побывал и в Пскове, иначе трудно было бы объяснить столь разительное сходство между снетогорскими фресками и собственными его работами. Знакомство с такого рода произведениями способствовало приобщению Феофана к тому лаконичному, сильному и образному художественному языку, который так нравился новгородцам и псковичам. [Цв. ил.] 80. Серафим. Фреска в куполе [Цв. ил.] 81. Троица. Фреска в камере на хорах. Деталь [Цв. ил.] 82. Ангел из Троицы. Фреска в камере на хорах Деталь [Цв. ил.] 86. Рождество Христово. Фреска на южной стене. Деталь Феофан Грек. Фрески церкви Спаса Преображения, Новгород. 1378 г. Единственная из сохранившихся на русской почве монументальных работ Феофана - фрески церкви Спаса Преображения на Ильине улице в Новгороде. Эта церковь была построена с. 179 с. 180 ¦ в 1374 году 36 и расписана четыре года спустя «по велению» боярина Василия Даниловича и жителей Ильиной улицы 37 . Роспись церкви Спаса дошла до нас в сравнительно хорошем, но, к сожалению, фрагментарном виде. В апсиде уцелели обрывки святительского чина и Евхаристии, на южном алтарном столбе - часть фигуры Богоматери из сцены Благовещения, на сводах и примыкающих стенах - фрагменты евангельских сцен (Крещение, Рождество Христово, Сретение, Проповедь Христа апостолам), на восточной стене - Сошествие Св. Духа, на стенах и арках - полустершиеся остатки фигур и полуфигур святых, в куполе - Пантократор, четыре архангела и четыре серафима, в простенках барабана - праотцы Адам, Авель, Ной, Сиф, Мельхиседек, Енох, пророк Илия и Иоанн Предтеча. Самые значительные и лучше всего сохранившиеся фрески украшают северо-западную угловую камеру на хорах (в одной рукописи XIV века она именуется Троицким приделом). По низу камеры шел орнаментальный фриз из платов, выше располагались фронтально поставленные фигуры святых, полуфигура Знамения с изображением архангела Гавриила (на южной стене, над входом) и престол с подходящими к нему четырьмя святителями на восточной и прилегающих к ней стенах; по-видимому, здесь была представлена популярная в XIII–XIV веках композиция Поклонение жертве: на престоле стоял дискос с лежащим на нем обнаженным младенцем Христом. Над вторым регистром тянулся узкий декоративный фриз, состоявший из диагонально лежащих кирпичиков, написанных с соблюдением всех правил перспективы. Наверху шел главный и лучше всего сохранившийся пояс с пятью столпниками, ветхозаветной Троицей, медальонами с Иоанном Лествичником, Арсением и Акакием и фигурой Макария Египетского. 36 I Новгородская летопись под 1374 годом [Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов, с. 372]. 37 III Новгородская летопись под 1378 годом [Новгородские летописи. (Так названные Новгородская вторая и Новгородская третья летописи), с. 243]. М. К. Каргер (К вопросу об источниках летописных записей о деятельности зодчего Петра и Феофана Грека. - Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) Академии наук СССР, XIV. М.–Л., с. 567–568) полагает, что в основе свидетельства поздней III Новгородской летописи лежит утраченная старая надпись, находившаяся в церкви Спаса Преображения. Мы лишены возможности восстановить в деталях декоративное убранство церкви, так как от него уцелели лишь незначительные фрагменты. Несомненно, фрески ниже основания барабана с. 180 с. 181 ¦ шли пятью расположенными один над другим регистрами, причем своды и люнеты были украшены евангельскими сценами; во втором регистре находились большие медальоны с полуфигурами пророков (сохранились остатки медальонов). От третьего регистра до нас дошли фрагменты стоящих фигур. Четвертый и пятый регистры были заняты изображениями различных святых (раскрыты остатки двух фигур воинов на западном простенке северного рукава). Дошедшие до нас фрагменты фресок не позволяют составить полное представление о том, как компоновались эти фризы. И тут нам приходит на помощь роспись камеры, дающая возможность восстановить в силу своей относительно хорошей сохранности композиционные приемы Феофана Грека. Что поражает в росписи угловой камеры - это необычайная свобода композиционных построений. В пределах второго пояса фронтально стоящие фигуры святых смело сопоставлены с полуфигурой Знамения и повернутыми к алтарю фигурами святителей; в пределах верхнего пояса медальоны чередуются с фигурами в рост и с многофигурной композицией Троицы. Это вносит в роспись тревожный, беспокойный ритм. Статичное и однообразное рядоположение фронтально поставленных фигур, столь излюбленное мастерами XII века, сознательно нарушается Феофаном ради такой трактовки, в которой моменты эмоционального порядка могли бы получить наиболее полное выражение. Написанные им фигуры как бы выплывают из неярких серебристо-голубых фонов, они кажутся случайно разбросанными по плоскости стены, в их асимметрическом размещении есть свой глубокий смысл, поскольку этот нервный - то учащенный, то замедленный - ритм способствует созданию впечатления драматической напряженности. Божество как бы предстает зрителю в «грозе и буре», готовое в любое мгновение исчезнуть, чтобы затем вновь явиться, но уже в ином виде и при ином освещении. [Цв. ил.] 87. Столпник Симеон Старший. Фреска в камере на хорах

[Цв. ил.] 88. Иоанн Лествичник. Фреска в камере на хорах

Богоматерь Донская

Первая работа, выполненная Феофаном Греком на Руси, - фрески одного из замечательных храмов Новгорода Великого - церкви Спаса Преображения на Ильине улице, построенной в 1374 году. Над фресками этой церкви он работал летом 1378 года по заказу боярина Василия Даниловича и горожан с Ильиной улицы.

Фрески сохранились частично - в куполе изображен Пантократор (Христос-судия), окруженный четырьмя серафимами. В простенках - фигуры праотцев: Адама, Авеля, Ноя, Сира, Мелхиседека, Еноха, пророка Илии и Иоанна Предтечи, а в камере - личной молельне заказчика - пять столпников, "Троица", медальоны с изображениями Иоанна Лествичника, Агафона, Акакия и Макария.

Каждому из святых Феофан Грек дает глубоко индивидуальную, сложную психологическую характеристику. И в то же время все они - мудрый величавый Ной, грозный пророк Илья, самоуглубленные столпники - имеют нечто общее, объединяющее их: это люди могучего духа, стойкого характера, люди, терзаемые противоречиями, за их внешним спокойствием кроется жестокая борьба с обуревающими человека страстями.

Даже в композиции "Троицы" нет умиротворенности. В образах ангелов не ощущается юношеской мягкости. Их прекрасные лица полны суровой отрешенности. Особенно выразительна фигура центрального ангела. Внешняя неподвижность, статичность еще более подчеркивают внутреннюю напряженность. Распростертые крылья как бы осеняют двух других ангелов, объединяя композицию в целом, придавая ей особую строгую завершенность и монументальность.

В образах Феофана - огромная сила эмоционального воздействия, в них звучит трагический пафос. Острый драматизм присутствует и в самом живописном языке мастера. Манера письма Феофана резкая, стремительная, темпераментная. Он прежде всего живописец и фигуры лепит энергичными, смелыми мазками, накладывая яркие блики, что придает лицам трепетность, подчеркивает напряженность выражения. Цветовая гамма, как правило, лаконична, сдержанна, но цвет - насыщенный, весомый, а ломкие острые линии, сложный ритм композиционного построения еще более усиливают общую экспрессивность образов.

Росписи Феофана Грека созданы на основе знания жизни, психологии человека. В них заложен глубокий философский смысл, ясно ощущаются проницательный ум, страстный, кипучий темперамент автора.

Преображение Господне

Русских поражали его глубокий ум и образованность, снискавшие ему славу мудреца и философа. "Преславный мудрец, философ зело хитрый... и среди живописцев - первый живописец", - писал о нем Епифаний. Феофан дал русичам пример необыкновенного творческого дерзания.

Фрески Спаса Преображения явились ценным памятником монументального искусства Новгорода, они повлияли на творчество ряда живописцев. Наиболее близки к ним росписи церквей Федора Стратилата и Успения на Волотовом поле, вероятно, выполненные учениками Феофана.

В Новгороде, по-видимому, Феофан Грек прожил довольно долго, затем, проработав некоторое время в Нижнем Новгороде, приезжает в Москву. Об этом периоде творчества мастера сохранилось больше сведений. Вероятно, Феофан имел собственную мастерскую и заказы выполнял с помощью учеников. Работы, упоминаемые в летописях, охватывают десять лет. За время с 1395 по 1405 год мастер расписал три кремлевских храма: церковь Рождества Богородицы (1395), Архангельский (1399), Благовещенский (1405) соборы, а, кроме того, выполнил некоторые светские заказы: фрески терема великого князя Василия Дмитриевича и дворца князя Владимира Андреевича Храброго (двоюродного брата Дмитрия Донского).

Из всех этих работ сохранился лишь иконостас Благовещенского собора в Кремле, который создавался в содружестве с Андреем Рублевым и "старцем Прохором с Городца".

Рублев работал над иконами, изображающими праздники. Феофану Греку принадлежит большинство икон деисусного ряда: "Спас", "Богоматерь", "Иоанн Предтеча", "Архангел Гавриил", "Апостол Павел", "Иоанн Златоуст", "Василий Великий".

Однако иконостас имеет общий замысел, строго гармоническую композицию, связанную единым ритмом. В центре изображен грозный судия - Спас, восседающий на троне; с обеих сторон к нему подходят святые, которые молят Христа за грешное человечество. Как и прежде, святые Феофана - могучие и каждый индивидуален в своем облике. Но все же в их образах появились новые качества: они более сдержанны, величавы. Больше тепла в образе

Богоматерь

Иконы отличаются исключительной монументальностью. Фигуры четким силуэтом выделяются на сияющем золотом фоне, напряженно звучат лаконичные, обобщенно-декоративные краски: белоснежный хитон Христа, бархатисто-синий мафорий Богоматери, зеленые одежды Иоанна. И хотя в иконах Феофан сохраняет живописную манеру своих росписей, линия становится четче, проще, сдержанней.

В работе над убранством Благовещенского собора встретились два великих мастера древней Руси, по-своему выразившие в искусстве полную драматических столкновений эпоху. Феофан - в трагических, титанических образах, Рублев - в гармонически-светлых, воплотивших мечту о мире и согласии между людьми. Именно эти два мастера были создателями классической формы русского иконостаса.

Работа в соборе была закончена за один год. Неизвестно, как сложилась в дальнейшем судьба Феофана Грека, какими были его последующие работы. Ученые предполагают, что Феофан работал как миниатюрист. Некоторые из них считают, что миниатюры двух знаменитых рукописных памятников древней Руси - Евангелия Кошки и Евангелия Хитрово - выполнены в мастерской Феофана, возможно, по его замыслу. Где мастер провел последние годы жизни, - неизвестно. Умер он, вероятно, между 1405 и 1415 годами, так как из письма Епифания Премудрого становится известным, что в 1415 году великого живописца уже не было в живых.

Византийский мастер нашел на Руси вторую родину. Его страстное, вдохновенное искусство было созвучно мироощущению русских людей, оно оказало плодотворное влияние на современных Феофану и последующие поколения русских художников.

Известно, что на Руси Феофан Грек принимал участие в росписи десятков церквей. К сожалению, большинство его работ утрачено и неизвестно, принадлежит ли ему самому или его ученикам целый ряд первоклассных произведений, ему приписываемых. Достоверно известно только, что им была расписана церковь Спаса Преображения в Новгороде. Общепринято причислять творчество Феофана Грека к явлениям русской культуры. Но на самом деле он был человеком исключительно византийской культуры и как мыслитель, и как художник.

Конечно живопись Феофана Грека была созвучна уходящей золотоордынской Руси. Но она абсолютно не соответствовала настроениям новым, мечтам о светлом будущем, о нарождающемся могуществе Московского царства. В Новгороде творчество Феофана вызвало восторг и подражание. Победоносная Москва встретила его благосклонно, но утвердила кистью Андрея Рублева иной стиль живописи - "светло радостный", гармонический, лирико-этический.

по книге: Дмитриенко А.Ф., Кузнецова Э.В., Петрова О.Ф., Федорова Н.А. 50 кратких биографий мастеров русского искусства. Ленинград, 1971 г.